5 мая 1943 г. состоялось первое заседание Военно-политического комитета Манхэттенского проекта, посвященное обсуждению потенциальных целей для готовящейся атомной бомбы. До этого ученые, принимавшие участие в Манхэттенском проекте, работали над бомбой только для того, чтобы опередить Гитлера. Но эта встреча стала первым официальным сигналом о том, что правительство рассматривает проект в гораздо более широком плане - это оружие могло быть использовано не только для сдерживания фашизма, но и для установления и поддержания нового мирового порядка после окончания войны, который диктовали бы США.

В период между 5 мая 1943 г. и началом декабря 1944 г. атомная бомба стала рассматриваться как залог абсолютной власти и исключительных прав. Демонстрация этой власти 6 августа 1945 г. привела к чудовищным военным, политическим, социальным, моральным и юридическим последствиям, природу которых мы только теперь начинаем понимать. Вместо обеспечения долгосрочного мира, контролируемого и поддерживаемого единственной ядерной державой, бомба создала иллюзию безграничной власти и еще больше подхлестнула рост насилия, нарушений прав человека. Погоня за обладанием и распоряжением ею едва не привела к уничтожению всего мира. И все же формула "атомная бомба = полный контроль" до сих пор существует, и, учитывая наблюдающееся в последнее время ослабление контроля над вооружениями, опасность такого подхода будет только расти.

Непредвиденные для мировой политики последствия Манхэттенского проекта превзошли все ожидания. Например, Гарольд Юри, ведущий ученый проекта, считал, что если Гитлер получит атомную бомбу, то "война будет окончена за две недели". Во время победоносного шествия по всей Европе Гитлеру просто нельзя было позволить единолично завладеть атомной бомбой, поэтому все прочие вопросы, касающиеся ее разработки, имели второстепенное значение. Например, что случилось бы, если бы этой бомбой единолично завладели Соединенные Штаты? Как отразилась бы эта абсолютная власть на тех, кто получил бы ее? Что предприняли бы эти лидеры в отношении к своим гражданам и всему миру?

Эти второстепенные вопросы начали втайне рассматривать только после 5 мая 1943 г. Атомная бомба стала основой особой стратегической политики, сосредоточенной на ядерных материалах и их возможностях. На этом заседании пять членов Военно-политического комитета - директор Отдела по научным исследованиям и развитию Ванневар Буш, председатель Национального комитета по оборонным исследованиям Джеймс Конант, адмирал У. Р. Парнелл, генерал Вильгельм Стайер и руководитель Манхэттенского проекта генерал Лесли Гровс - решили не наносить первый удар по Германии, исходя из тех соображений, что если бомба случайно не взорвется, то в этой стране, с ее большими научными возможностями, сохранившийся ядерный материал будет использован для создания собственной бомбы. Поэтому они решили сбросить бомбу на японский флот, базировавшийся в районе острова Трук в Тихом океане, чтобы в случае неудачи невзорвавшаяся бомба затонула на дне океана.²

На этом историческом совещании присутствовали только официальные участники Манхэттенского проекта. Военачальники Второй мировой войны на нее приглашены не были. Никто из них не входил в состав Военно-политического комитета, и нет никаких свидетельств, что с кем-нибудь из них консультировались. На самом деле, когда принималось решение о выборе первой цели для нанесения удара, ни генерал Дуайт Эйзенхауэр, ни генерал Дуглас Маккартур даже не знали о существовании Манхэттенского проекта. Более того, даже ученые, принимавшие участие в Манхэттенском проекте, например, эмигранты Ганс Бете и Лео Сцилард, не были посвящены в эту тайну и продолжали работать с мыслью о том, что надо помешать Гитлеру первым получить ядерное оружие.

В течение 1944 г. атомная разведка США собрала достаточно убедительных доказательств того, что в Германии не было сколько-нибудь действенной программы по созданию атомной бомбы. К началу декабря 1944 г., когда американские войска заняли часть Германии, в этом уже не было сомнений. Тогда Джозеф Ротблат, польский ученый-эмигрант, работавший в Лос-Аламосе, вышел из этого проекта - единственный из всех его участников.

К январю 1945 г. участникам Манхэттенского проекта стало ясно, что Гитлер может быть разгромлен до того, как атомная бомба будет создана. Только тогда ученые поняли, что целью станет Япония. Некоторые из них пытались предотвратить бомбардировку городов, но большинство молчало.

Программа по созданию атомной бомбы стала самоцелью. Эту бомбу надо было применить только потому, что ее уже изготовили. Огромные расходы необходимо было оправдать чем-то большим, чем простыми мерами сдерживания, предпринятыми из предосторожности. Результаты научной и инженерной работы надо было продемонстрировать путем проведения ядерных испытаниях. Ответы на технические вопросы о разрушительной силе атомных бомб можно было получить только при бомбардировке городов. Силу бомбы надо было показать всему миру, в особенности, Советскому Союзу.

Идея о том, что Соединенные Штаты могли бы воспользоваться монополией на атомную бомбу, чтобы перестроить мир по-своему формально была высказана Генри Л. Стимсоном, министром по военным во время Второй мировой. После смерти президента США Франклина Рузвельта в обязанности Стимсона входило информирование президента США Гарри Трумэна о работе над Манхэттенским проектом. 25 апреля 1945 г. Стимсон сказал Трумэну: "Если проблема правильного использования этого оружия будет, мы получим шанс устроить мир таким образом, чтобы спасти его и всю нашу цивилизацию".

Первыми экспериментами по "правильному использованию" стали бомбардировки Хиросимы и Нагасаки. Быстрое окончание войны после этих бомбардировок создало вокруг Соединенных Штатов ауру полного военного успеха. Этот успех затмил собой и ту роль, которую сыграло в капитуляции Японии объявление ей войны Советским Союзом (8 августа 1945 г.), и тот факт, что японцы были готовы к капитуляции уже в июле. Официальные послевоенные заявления об огромном количестве спасенных американских жизней были преувеличены и не имели отношения к официальным оценкам потерь американских войск в ходе конфликта. Но американцы, почувствовавшие облегчение от того, что жестокая война заканчивается, поверили им. Так наряду с ужасом бомбардировок появилась и привлекательная сторона в использовании мощи атомной бомбы.

Спустя шестьдесят лет после того рокового дня, когда антифашистская направленность Манхэттенского проекта сменилась другими, деструктивными целями, популярность представления о том, что атомная бомба - полезное средство осуществления власти, продолжает расти. Спустя десятилетие после окончания холодной войны северная Корея угрожает ядерной. Осама бин Ладен публично заявил о своих ядерных амбициях, обосновав свою решимость пожертвовать невинными людьми, аппелируя к Хиросиме. Индия и Пакистан угрожают друг другу ядерным оружием, а их войска стоят друг против друга по обе стороны гористой замерзшей границы, обуреваемые религиозными и националистическими страстями.

Россия и Соединенные Штаты вместе имеют на вооружении 4 000 боеголовок в состоянии полной боевой готовности, которые в течение минут могут быть запущены. Это держит мир на грани взаимоуничтожения. Обе страны настаивают на необходимости такого арсенала, несмотря на то что холодная война уже давно закончилась. В январе 1995 г. из-за ошибочных расчетов за несколько минут мир оказался на грани полномасштабной ядерной войны - исследовательская ракета, запущенная из Норвегии, была принята Советским Союзом за настоящую ядерную американскую.

Сегодня перед миром встает очень конкретный вопрос: победит ли воля тех, кто обладает разрушительной силой, стоит над властью закона, правосудием, правами человека, демократией, законами войны, охраной окружающей среды и даже над здравым смыслом, выступающим против усугубления риска ядерного терроризма и случайной ядерной войны?

Убитые и раненые

В начале декабря 1944 г., когда уже было ясно, что Германия не располагает серьезной атомной программой, В Соединенных Штатах еще не начинали крупномасштабного выделения плутония. Программа производства высокообогащенного урана была еще весьма далека от того, чтобы получить его в достаточном количестве хотя бы для одной бомбы.

Однако вместо того, чтобы объявить об успешном завершении и закрытии манхэттенского проекта, генерал Гровс развернул его еще шире. Он настаивал на том, чтобы бомба была создана в назначенные сроки и применена против Японии, которая, как он заявил в апреле 1945 г., "всегда" была целью. Массированные воздушные бомбардировки зажигательными бомбами, обратившие в пепел японские города в начале 1945 г., теперь предполагалось заменить устрашающим действием единственной атомной бомбы, сброшенной с одного самолета. Это должно было также стать демонстрацией силы для Советов. И Сталин понял это. После Хиросимы по его приказу работы по созданию атомной бомбы стали вестись с головокружительной быстротой.

Во имя национальной безопасности ядерный истеблишмент ниспроверг власть закона и демократии, в которой существовал сам. В 1989 г., в конце холодной войны, заместитель министра энергетики США У. Хенсон Моор подверг критике предыдущие администрации за то, что они строили отношения с ядерным истеблишментом "на основе секретности, а не на основе подчинения закону". Он сказал, что правительство и его подрядчики управляли заводами по производству оружия исходя из принципа: "Это наше дело, это вопрос национальной безопасности, и все остальные в это не должны вмешиваться".³ Под "всеми остальными", конечно, имелись в виду граждане Соединенных Штатов.

Правительства ядерных держав подвергали риску собственных рабочих, граждан и солдат. Например, Комиссия США по атомной энергии и ее подрядчики скрывали от рабочих, что их труд сопряжен с большой опасностью. Частично это делалось и для того, чтобы не выплачивать рабочим надбавки за вредность. В Советском Союзе Сталин использовал рабов. Многие рабочие на советских реакторах и заводах по выделению плутония получили очень высокие дозы облучения.

Правительства ядерных держав облучали людей, живущих с подветренной стороны от испытательных полигонов и ядерных производств. Они скрывали это, лгали своему народу. В результате атмосферных испытаний в Неваде и Казахстане ядерные державы нанесли ущерб здоровью своих людей, утверждая, что радиоактивные осадки не причинят им вреда (эта ложь называлась "переобучением", направленным на преодоление "истерических и панических настроений, столь распространенных в настоящее время", как выразился один из американских военных офицеров, участвовавших в этих испытаниях).

Уверяя людей в том, что ядерные испытания не представляют радиационной опасности, военные продумывали возможность использования радиоактивного заражения как военного оружия после ядерного взрыва. Объединенный комитет начальников штабов представил очень выразительное описание испытаний 1946 г. на Бикини:

Широкомасштабная ядерная программа была начата в США как часть пропаганды холодной войны.⁶ В результате гонки вооружений, ядерных арсеналов было накоплено больше, чем их требовалось для разрушения всех городов мира. Продолжалась также своеобразная гонка, чтобы придать атому миротворческий имидж. В результате мы теперь имеем около 2 000 тонн плутония, из которого можно сделать примерно 400 000 атомных бомб, а при использовании высокоэффективных технологий - намного больше. Примерно четверть этого количества составляет выделенный плутоний, уже готовый для производства бомб. Остальной плутоний можно выделить с помощью химической переработки. Именно этим сейчас и занимается Северная Корея, неубедительно выдавая свою программу по созданию ядерного оружия за программу создания атомных станций. Соединенные Штаты и Россия извлекают плутоний в рамках своих программ по переработке ядерных отходов. Великобритания, Франция, Япония и Индия занимаются этим ради коммерческой выгоды, хотя один ведущий японский политик заметил, что Япония могла бы изготовить из своего коммерческого плутония несколько тысяч бомб.

Решимость великих держав обладать ядерным оружием по-прежнему неизменна, хотя холодная война уже давно закончена. В качестве потенциальных целей ядерного удара Соединенные Штаты назвали семь стран, в том числе Северную Корею. Включение Северной Кореи в этот список, приведенный в "Обзоре ядерной политики США" ("The Nuclear Posture Review"), было прямым нарушением американо-северокорейского пакта 1994 г., согласно которому Соединенные Штаты обязались "предоставить КНДР формальные гарантии того, что США не прибегнут к угрозе или применению ядерного оружия". Со своей стороны, Северная Корея также нарушила свои обязательства.

Пять основных ядерных держав являются также постоянными членами Совета Безопасности ООН, где они решают судьбы миллиардов людей. Все они нарушают свои обязательства по Договору о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО), направленные на то, чтобы ликвидировать ядерное оружие, предприняв для этого необратимые шаги. Мало того, что они нарушают свои обязательства по Договору, удерживая мир на грани ядерной пропасти, они хотят еще судить всех других. Правда, некоторые ядерные государства делают это с большим усердием, нежели, может быть из-за реальной конкуренции между ними.

С тех пор, 5 мая 1943 г., когда была выбрана первая ядерная цель, в истории появилось множество ложных утверждений о том, что ядерное оружие может обеспечить мир и безопасность в силу своей абсолютной мощи.

Соединенные Штаты и Советский Союз едва не уничтожили друг друга и весь мир во время кубинского ядерного кризиса. Но после короткого периода надежд, которые дал миру Договор о запрещении ядерных испытаний в атмосфере, они продолжили расширять свои арсеналы и развивать теории о возможности победоносной атомной войны.

Ядерное оружие часто использовалось для запугивания неядерных государств. Ядерные бомбардировщики были приведены в состояние боевой готовности и посланы в Никарагуа накануне организованного переворота в Гватемале в 1954 г., который в конечном итоге привел к гибели более 200 000 человек. Ядерные угрозы играли свою роль в нефтяной политике, включая Ирако-Ливанский кризис 1958 г. Нефть и ядерное оружие являются сегодня "гремучей смесью" в центре мирового кризиса.

Договор о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний США задвинули в дальний ящик, в нарушение их давних обещаний. Ядерная бюрократия пережила окончание холодной войны, нашла себе место в новой неопределенной и более общей войне и теперь, по-видимому, намерена испытывать или даже применять ядерное оружие в военное время, не взирая на то, что огромные количества ядерных материалов, накопленных в мире, могут привести к катастрофическим последствиям.

Многочисленные ядерные кризисы - потенциальные конфликты Индия-Пакистан, Северная Корея-США-Китай, индуцированный терроризм -- по-видимому, грозят поставить крест на ДНЯО. Ближний Восток, где растет беззаконие, насилие и озлобление, где не утихает Израильско-Палестинский кризис, а Израиль располагает ядерным оружием, вскоре вполне может стать еще одной ядерной горячей точкой.

Мы никогда не сможем получить точную информацию о том, где находятся все ядерные материалы, пригодных для изготовления оружия. Например, в Соединенных Штатах Национальная лаборатория Лос-Аламос и Министерство энергетики расходятся в оценке содержания плутония в ее радиоактивных отходах. По оценкам лаборатории Лос-Аламосс получается на 765 килограмм больше (это соответствует примерно 150 боеголовкам), чем по расчетам Министерства энергетики. Эта разница была замечена в 1996 г., но вопрос до сих пор не решен. О точности учета оружейного плутония в России приходится только догадываться.

Вместо одного ядерного бомбардировщика над городом сегодня мы оказались перед угрозой получить в каждом грузовом контейнере ядерную бомбу, способную сравнять город с лицом земли

Но даже если мы бесповоротно уничтожим все запасы ядерного оружия - что и желательно, и технически возможно - все технические знания, полученные во время испытаний, и чувство опасности, останутся.

Это иллюзия, что терроризм можно сдержать орудиями террора. Подобного рода оружие часто провоцирует желание обладать им. Политика сдерживания является главным двигателем ядерного распространения. Страх перед немецкой бомбой привел к созданию американской бомбы, которая, в свою очередь, привела к созданию советской и китайской бомб. ... Больше половины всего населения мира проживает сейчас в странах, обладающих ядерным оружием или являющихся союзниками ядерной державы. В настоящее время 44 страны имеют техническую возможность создания атомной бомбы.

Суд истории

Когда прежнего премьер-министра Китая Чжоу Энь Лая спросили, что он думает об историческом значении Французской Революции, он ответил: "Об этом еще слишком рано говорить". Махатма Ганди был не столь сдержан в высказываниях о Манхэттенском проекте и его ужасных последствиях в виде бомбардировок Хиросимы и Нагасаки. Осуждая "злодеяния" и "непомерные амбиции" японского империализма, Ганди предсказывал, что Соединенные Штаты однажды и сами могут столкнуться с ядерной угрозой: "Еще рано судить, что произошло с душой нации, совершившей эти разрушения. ... Рабовладелец не может держать раба, не заходя сам или не посылая своего помощника в клетку, где содержится раб".

Гигантская ядерная пропасть холодной войны сохраняется, хотя война уже кончилась. К тому же, всемирный ядерный ландшафт обнажает обширные ледниковые расщелины.

Предложение Генри Стимсона о "правильном применении" атомной бомбы было ошибочным. Нет таких рук, в которых атомная бомба могла бы считаться безопасной. Сохраняется реальная опасность того, что в результате ошибки Соединенных Штатов или России значительная часть Земли за 15 минут превратится в груду радиоактивных развалин. Индия и Пакистан могут испепелить города друг друга - у них есть пять минут, или даже меньше, для принятия решения. В результате северокорейско-американской конфронтации ядерные взрывы снова могут прогреметь в Восточной Азии. Возрастает и угроза утечки ядерных материалов.

"Может быть, как это ни парадоксально, мы достигли такого состояния, когда безопасность будет здоровым ребенком террора, а выживание - близнецом взаимоуничтожения", прокомментировал Уинстон Черчиль в марте 1955 г. во время дискуссии о водородной бомбе. Но это с трудом можно определить как "безопасность", тем более ее нельзя назвать "здоровым ребенком" ядерного террора, в каком бы масштабе - глобальном или региональном - мы не рассматривали этот вопрос.

В так называемых марионеточных войнах погибли миллионы людей. Для них ядерный век принес смерть, а не безопасность, частично по той причине, что европейцы были слишком напуганы, чтобы снова воевать друг с другом. А насилие в марионеточных войнах продолжается, хотя холодная война уже кончилась. Конечно, проблема международного терроризма, который угрожает стать ядерным, это прямой результат некоторых из этих войн. Представление о том, что атомные бомбы решают все, перекочевало из столиц цивилизации в пещеры Афганистана.

Со времен Хиросимы Манхэттенский проект стал символом блестящего успеха. Особенно это подчеркивается в Соединенных Штатах, где он воспринимается как технический триумф, объединивший в себе человеческий гений, административный опыт, денежные средства и неуклонное движение к цели. Теперь часто можно услышать ставшее афоризмом высказывание: "Чтобы решить [здесь приводится формулировка сложной проблемы], нам надо организовать Манхэттенский проект". И все же научный триумф - это еще не все. Без морального или политического видения, без переспективы для бущущих поколений, он может привести к хаосу, насилию, а в случае с ядерным оружием, и к уничтожению.

Страны, обладающие оружием террора - это не ответ на проблему террора. Только всемирное движение за демократию, вдохновленное такими лидерами, как Ганди или Мартин Лютер Кинг, способно преодолеть насильственные и разрушающие основы ядерной эры. Альберт Эйнштейн отметил необходимость изменений в человеческом мышлении, чтобы общество могло справиться с последствиями создания атомной бомбы. Ганди показал, каким образом можно этого добиться: "Мы сами должны измениться так, как хотим, чтобы изменился мир".